Способов человеческой репродукции становится все больше. История учит, что от них не стоит отказываться, пишет The Economist.
Раньше все было просто. Встречаются он и она. Через систему «трубопроводов», усовершенствованную миллионами лет эволюции, передаются гаметы (репродуктивные клетки). Через девять месяцев часть этой трубопроводной системы мира выдает готовый продукт. Сейчас процесс начинает гораздо усложняться. Обнародованный американской Национальной академией наук 14 февраля доклад обосновывает исследование генокорригующих приемов. Они настолько точны, что дают возможность лечить генетические болезни вроде гемофилии или серповидной анемии раньше, чем зародыш начнет развиваться.
Идея клонирования человека вызвала настоящий фурор, когда ровно 20 лет назад миру показали клонированную овечку Долли. «Подумаешь, большое дело», — скажет кто-то, оглядываясь на прошлое. Ведь теперь благодаря другим технологическим успехам все ближим становится клонирования человека.
Кого-то перспектива того, что люди будут «играть в Бога» в вопросах размножения, ужасает. Кто-то, чью жизнь сломала бездетность или генетическая болезнь, горячо отстаивает право на облегчение страданий. Так или иначе наука движется вперед, и обществу придется сформировать какую-то позицию по этому поводу.
Технологии исскусственного оплодотворения
Выбор способа репродукции постоянно расширяется. AID (искусственное оплодотворение донором, которое начали практиковать еще в XIX веке) и IVF (ЭКО, экстракорпоральное оплодотворение, впервые примененное в 1970-х годах) уже стали повседневными. То же касается ICSI — интрацитоплазматичная инъекции сперматозоида, когда клетка потомства физически вводится в яйцеклетку. Это дает возможность становиться родителями бесплодным мужчинам. В прошлом году добавилась еще одна техника — митохондриальная трансплантация, или, как ее называют в СМИ, «ребенок от трех родителей». Вскоре может появиться возможность «выращивать» яйцеклетки и сперматозоиды из клеток других тканей потенциальных родителей (скорее всего, кожи), а не в яичниках и яичках.
Такие методы делают половой контакт и размножение отдельными явлениями. Большинство этих новых способов дают возможность выбирать, какой эмбрион будет жить, а какой нет. Сначала они могут казаться шокирующими, даже отталкивающими. Но опыт показывает, что в области репродукции отвращение — это не лучшее руководство к действию. Тем временем один американский суд уже признал метод AID проявлением супружеской неверности, а родившегося ребенка незаконным. ЭКО вызвало обеспокоенность среди части теологов по поводу того, будут ли «дети из пробирки» иметь душу.
Отвращение часто сопровождается мнимыми страхами. В научно-фантастических историях про генную коррекцию рассказывают, скажем, о создании суперлюдей с необычайным интеллектом или физической силой. Когда стало известно про овечку Долли, пресса запестрила заголовками про армии клонов. На самом деле никто не имеет ни малейшего представления о том, как создать «супермена», даже если бы и хотел. Однако мы видим свидетельство того, как быстро может двигаться вперед репродуктивная наука. Поэтому вполне целесообразно задуматься над этикой в этой области даже относительно вариантов, которые на сегодня недоступны.
Начинать удобно с IVF и AID, которые уже превратились из химеры на обыденное явление. Обе технологии дают здоровых детей счастливым родителям, которые иначе были бы обречены на одиночество. То же самое, несомненно, можно будет сказать и о митохондриальные трансплантации, что помогают избегать редких, но опасных заболеваний, которые влияют на производство энергии в клетках.
Счастливые родители и здоровые дети — это уже вполне достаточное правило для любой производительной технологии. Главная проблема — безопасность процедуры. Гарантировать ее очень сложно. Ученым разрешено (кто-то считает, что совершенно несправедливо) экспериментировать с человеческими эмбрионами, когда те состоят лишь из нескольких клеток. Однако им нельзя, например, проводить опыты над человеческим плодом. Также нелегко им экспериментировать с плодом ближайших родственников человека — человекообразными обезьянами, поскольку это редкие животные и они часто находятся под защитой закона. Поэтому до сих пор приходилось делать «прыжок веры»: применять на практике технологию, максимально испытанную в разрешенных законом пределах. Так должно быть и дальше, чтобы не допустить «фрилансерских» операций вне адекватных юрисдикций. Эта проблема существует не только в поле теоретических предположений. Первой технологию трансплантации митохондриальной разработала Великобритания, она же стала первой страной, где эта процедура получила лицензию. Впрочем, первая пара, которая ее прошла, поехала делать это из Иордании в Мексику.
Несколько сложнее определить границы дозволенного. Но опять же ключом здесь служит правило счастливых родителей и здоровых детей. Выращивания сперматозоидов и яйцеклеток из клеток других тканей — это точно наименее проблематичная новая технология, которую вскоре предложат. Одно из ее преимуществ — гомосексуальные пары смогут иметь детей от обоих родителей. Но закон должен требовать, чтобы в процессе были задействованы два человека. Ведь если бы один человек попытался стать и отцом, и матерью ребенка без применения сплошной генной коррекции в полученных яйцеклетках и сперматозоидах, то выросла бы концентрация вредных мутаций — это высшая форма близкородственного скрещивания.
В генетической коррекции и клонировании речь не только про счастье родителей и здоровье детей. Первая коррекция генов исключает генетические болезни — сейчас для этого нужна селекция эмбрионов. Многие такой прогресс будут приветствовать. Взрослые должны иметь возможность клонировать точные копии самих себя как проявление самоопределения. Но выращивание детей с новыми чертами и клонирование других людей поднимает вопрос равенства, а также допустимости использования тканей людей без их согласия.
Ощущение индивидуальности
Репродуктивные технологии поднимут на поверхность легион вопросов. Можно ли будет родителям, которые потеряли ребенка, клонировать его? Или вдове — покойного мужа? Или будут богатые платить за то, чтобы их дети были умными и прилежными, когда никто больше не позволит себе этого?
Для поиска ответов понадобятся целые комиссии экспертов, а судам придется защищать интересы нерожденных. Они смогут воспользоваться прецедентами, как существование однояйцевых близнецов, ведь общество прекрасно воспринимает таких клонов, или сестер или братьев-спасителей, которые посредством отбора через ЭКО могут стать источником стволовых клеток для спасения тяжело больного старшего брата или сестры. При этом любой режим правил должен подвергаться адаптации, потому что мнения меняются со временем, когда люди привыкают к новым приемам. Однако, учитывая прошлое, опасность не в том, что кто-то бросится в репродуктивные крайности, а в том, что люди будут сдерживаться и заставлять других страдать из-за неуместное ощущение «правильного».