Когда речь заходит про компании и их «гражданство», в воздухе ощущается какое-то движение и немного попахивает лицемерием, пишет издание The Economist.
В прошлом месяце технологический гигант Qualcomm с юридическим адресом в США (65% бизнеса которого ведется в Китае, большинство доходов за прошлый год зарегистрировал в Сингапуре, а на родине уплачиваются довольно незначительные налоги) успешно пролоббировал перед Администрацией Трампа возможность не допустить своего поглощения другой компанией на том основании, что его независимость имеет критическое значение для обеспечения стратегического преимущества США над Китаем. Претендентом была корпорация Broadcom. Она зарегистрирована на американской бирже, но юридический адрес имеет в Сингапуре, где получает налоговые льготы. 2 ноября, за четыре дня до попытки купить Qualcomm, Broadcom сообщила про страстное желание перенести свой юридический адрес туда, «где земля свободы» (слова из гимна США. — Ред.).
В Европе предприятие Unilever (один из мировых лидеров производства потребительских товаров), которое год назад называло себя национальным достоянием и потребовало от британского правительства помощи, чтобы не допустить нежелательного поглощения компанией Kraft Heinz, переносит свой офис полностью в Нидерланды (сейчас у нее их два: в Лондоне и Роттердаме). В Unilever заявляют, что просто хотят упростить структуру. Но в то же время активно критикуют Лондон за открытый режим поглощений и поэтому, возможно, будут рады спрятаться за протекционистскими голландскими правилами. В Азии китайский интернет-гигант Alibaba (юридический адрес на Каймановых Островах, головной офис в Гонконге, листинг на Нью-Йоркской бирже) получил приглашение от правительства Китая выпустить свои ценные бумаги «дома», на фондовой бирже Шанхая — предложение, от которого невозможно отказаться.
Можно просто смотреть на эти события как на еще одно проявление оппортунизма, цинизма или одновременно того и другого со стороны бизнеса. Но фактически наблюдается более широкая тенденция к корпоративному ура-патриотизма. После многолетней возможности иметь несколько «гражданств» (как шпион из кинофильма, у которого есть напичканный разными паспортами сейф) компании выбирают — добровольно или вынужденно — какую-то одну страну.
Три десятка лет, в золотую эпоху глобализации, наблюдалась противоположная тенденция. Фирмы не привязывали свои операции в национальной принадлежности, пытаясь обеспечить эффективную деятельность или стратегическое преимущество. Такое дробление корпоративного «гражданства» имели по меньшей мере с полдюжины различных проявлений.
Например, как часто не совпадают юридические адреса компаний, адресу их фактических офисов и адреса проживания руководителей. Когда Аншу Джайн был сопредседателем Deutsche Bank с 2012-го по 2015-й, часто говорили, что этим немецким банком руководят из Лондона. Металлургический гигант ArcelorMittal со штаб-квартирой в Люксембурге имеет французско-бельгийско-индийско-индонезийское происхождение, а руководит ею семья Миттал, которая живет в Британии. Жан-Паскаль Трикуар, президент Schneider Electric, французской электромашиностроительный фирмы с глобальными интересами, официально живет в Гонконге.
Как плательщики налогов корпорации также могут регистрироваться в любом месте. Компанией Apple руководят из Калифорнии, но полученные за рубежом прибыли она направляет через Ирландию — место юридической регистрации главных филиалов. Регулятивным органам также нет нужды находиться физически близко к своих подопечным. HSBC и всемирный банк со штаб-квартирой в Лондоне, доходы получает из филиалов, подведомственных надзорным органам в Гонконге. Корпорации создают интеллектуальную собственность за рубежом; иностранные фармакологические компании большинство своей научно-исследовательской деятельности проводят в Америке. Наконец, есть еще последний замер «гражданства»: это место листинга ценных бумаг на бирже. Акции десятков китайских интернет-компаний котируются в Нью-Йорке. В 2011 году итальянский дом моды Prada вместо миланской биржи избрал гонконгскую.
Такое отмежевание от «гражданства» имело мощную логику. Фирма могла получить высшую оценку, разместив свои акции на бирже в одной стране, платить меньше налогов, зарегистрировав юридический адрес своих филиалов во второй, и обеспечить лучшее качество жизни менеджерам высшего звена в третий. В некоторых случаях набор паспортов также давал компаниям возможность заручиться поддержкой нескольких государств или проводить такие слияния, которые в противном случае вызвали бы возмущение националистически настроенных сил. В Renault-Nissan-Mitsubishi эту идею довели до крайней формы, превратившись в альянс компаний с собственным корпоративным управлением, объединенных перекрестным акционированием и частично общим администрированием.
Сейчас все еще можно найти фирмы, стремящиеся перешагнуть через ограничения «гражданства». 14 марта страховая компания Prudential, которая работает в Азии и Америке, заявила о намерении отделить свое европейское подразделение, оставить себе юридический адрес в Лондоне, однако больше не работать под надзором британских регулирующих органов. Японская телекоммуникационно-технологическая фирма SoftBank основала инвестиционный фонд объемом $100 млрд, который имеет юридический адрес в Лондоне, но инвестирует главным образом в страны Азии и США. Но в целом наблюдается тенденция, когда компании отказываются от множественного «гражданства» по трем причинам.
Во-первых, некоторые акционеры утверждают, что они слишком дорогие в содержании. Горнодобывающая корпорация BHP Billiton с листингами в Сиднее и Лондоне была вынуждена упростить свою структуру под давлением акционеров-активистов. Аналитики сетуют, что альянс, членом которого является Renault, слишком трудно поддается оценке. Во-вторых, некоторые фирмы ищут протекции одного государства, что мы видим в случае с Qualcomm и, видимо, также из Unilever. В-третьих, с установлением более протекционистского климата каждое государство хочет, чтобы предприятия больше деятельности переносили на родину. Недавний пример — нефтяная компания Saudi Aramco, которая должна была разместить свои ценные бумаги на биржах Лондона или Нью-Йорка, но сейчас, вероятнее всего, будет выходить с ними только на отечественный фондовый рынок. Одна из причин — ускорить преобразование Эр-Рияда на финансовый центр.
Паспортный контроль
Возможно, окончание золотой эры корпоративного космополитизма принесет некоторым правительствам ощущение безопасности. Но это может стать игрой с нулевой суммой, в которой каждая страна будет воевать за наиболее лакомый кусок одного пирога. Для мировых «перевалочных баз» это плохая новость. Когда «гражданство» привязывается к операциям, меньше фирм хотят размещать определенные функции отдельно от своих головных офисов.
Самой большой интригой остается вопрос, на пользу ли компаниям такая привязка к одной стране. Попав под опеку Дядюшки Сэма, Qualcomm, возможно, не будет иметь права сворачивать ненужные исследования или переносить рабочие места из Америки. В Нидерландах компании Unilever может быть удобно и уютно, но голландская чувствительность ко всему, что связано с оплатой, не всегда будет нравиться. А ощущение большей защищенности в конечном итоге порождает самоуспокоение. Возможно, мультинациональные компании еще будут скучать за теми днями, когда перед ними был открыт весь мир, а они сами принадлежали всем и никому.